Довольно часто сталкиваюсь с тем, что в начале терапии клиент хочет каких-то изменений, не всегда понятных для него самого, условно говоря, «чтобы стало лучше», и как можно скорее. По поводу прояснения содержания изменений сложно давать какие-то рекомендации. Одна из задач психотерапевта как раз в том и состоит, чтобы прояснить запрос клиента в терапии — как для самого клиента, так и для себя. Содержание запроса может меняться от сессии к сессии. Более того, изменение запроса в процессе терапии — хороший знак, потому что, чаще всего, характеризует динамику психотерапевтической работы.
Мне хочется сфокусироваться на второй части запроса - «как можно быстрее». Это желание человека, пришедшего за изменениями, мне очень хорошо понятно. Мало кто хочет встречаться со своей болью и ограничениями раз за разом, да и ещё оплачивая этот малоприятный процесс. Бывает, за две-три-пять встреч человек решает, что уже так много времени прошло, а результат не заметен, жизнь будто бы какой была, такой и осталась. И принимает решение завершить терапию. Разумеется, это его выбор. Но принимая это решение, человек отказывает себе в возможности изменить свою жизнь к лучшему, он сам подрезает себе крылья. Ведь в терапию человек приходит не просто так, оказавшись неподалёку от кабинета психотерапевта и подумав: «А не заглянуть ли сюда?» как в магазин или кафе на чашку кофе. Как правило, какое-то напряжение или боль ведёт его в кабинет психотерапевта.
Обращаясь к тем, кто подумывает, не пойти ли на психотерапию или, наоборот, не отказаться ли от неё только потому, что изменений как будто нет, хочу привести некоторые аргументы, которые имеет смысл учитывать, принимая решение.
Во-первых, имейте ввиду, что чем вы моложе, тем больше шансов быстрых изменений. Отчасти из-за гибкости психики, отчасти из-за относительной временной близости травмирующих событий, работа с которыми вам предстоит. Чем вы старше, тем, соответственно, больше времени потребуется, чтобы «докопаться» до истинных причин нынешнего болезненного состояния. Все мы приходим в психотерапию с травмами разной степени тяжести. Со временем травма прикрывается различными психологическими защитами, чтобы меньше болело, чтобы кто попало не мог случайно или намеренно «ткнуть» в это больное место. Чем вы старше, тем больше психологических защит, поскольку в процессе жизни может происходить ретравматизация — это как раз тот случай, когда кто-то задевает только затянувшуюся или всё ещё кровоточащую рану, и психика, чтобы снизить интенсивность боли, прикрывает её ещё более сильными психологическими защитами. А теперь представьте, что травма, укутанная психологическими защитами — это луковица, и чтобы добраться до травмы, нужно отодвигать чешуйку за чешуйкой. Спешить нельзя, иначе луковицу можно разрушить. Чем дольше человек живёт с этой травмой, тем больше чешуек надо отодвинуть, причём бережно, чтобы не повредить целостность, но достаточно широко, чтобы можно было вынуть оттуда травму.
Во-вторых, психотерапевт — совершенно незнакомый вам человек, которому вы не можете доверять сразу же, с первой встречи. Вы можете пытаться, но психику не обмануть. Вы всё равно будете «фильтровать» всё, что говорите, исходя из того, насколько доверяете терапевту. Причём, совершенно неосознанно. А иногда и сознательно. Это не плохо, и не хорошо. Такова реальность. Мы все осторожничаем, и это помогает нам выживать, в прямом и переносном смысле. Другое дело, что одни люди быстрее проникаются доверием, а другие медленнее. Чем больше в вашей личной истории было сложных отношением с нарушением личных границ и предательством, тем больше времени потребуется для того, чтобы довериться терапевту и, благодаря этому, позволить изменениям происходить в вашей жизни. Не менее важна личность терапевта. Он ведь тоже человек и не может сразу же принять вас со всеми вашими особенностями. К тому же, вы для него такой же незнакомец, как и он для вас. Конечно, он более устойчив к неизвестности, которой вы для него являетесь (о, годы обучения!), но и он может осторожничать, чаще не из страха за себя, хоть и это допустимо (кто знает, вдруг вы буйный психопат?). Скорее, опасаясь приближаться к вам слишком быстро и близко (не физически, конечно), чтобы не травмировать, не разрушить, из соображений бережной заботы.
В-третьих, не забывайте о сопротивлении изменениям. Вы скажете: «Как же так!? Ведь я именно ради них и пришёл!» Всё верно. Это на уровне сознания, которое, конечно, сильно. Однако, есть ещё бессознательное, которое лучше знает, какие скелеты запрятаны в ваших многочисленных шкафах, к которым доступ сознанию закрыт. И только бессознательное может догадываться о том, сколько боли и страданий может причинить вам встреча с этими скелетами. И оно со своей стороны делает всё, чтобы этого не допустить — подбрасывает вам странные, тревожные или вызывающие откровенную панику сны; нашёптывает исподтишка, что, мол, всё равно ничего не происходит, так зачем тратить время и деньги; подсказывает вам, как лучше всего обесценить терапевта или вашу работу с ним. В общем, инструментов у бессознательного много. Но оно честно пытается вас спасти от страдания. Парадокс в том, что спасая, оно тормозит вас на пути к другой, более осмысленной жизни, в которой есть место творческому приспособлению и адекватным здоровым реакциям на всё, что происходит внутри и вне.
В-четвёртых, каждый человек имеет свой уровень психологической поготовленности и грамотности. Кто-то имеет опыт индивидуальной или групповой психотерапии, для кого-то эта встреча с психотерапевтом происходит впервые. В этом случае у первого изменения, скорее всего, начнут происходить раньше, просто потому, что почва уже подготовлена.
Вы можете не знать об этих важных вещах, тем не менее они существуют и являются частью человеческой реальности. Я искренне рекомендую принимать их во внимание, раздумывая, отказываться ли от терапии после первых нескольких сессий.
Юлия Логашенко
(оригинал статьи: https://www.b17.ru/article/93574/)